Мы тридцать лет при коммунизме
Живем, не ведая о нем.
Ну что такого в терроризме?
Он побежден одним плевком.
Давно в сортире он замочен,
И нет разрухи в голове.
И все в стране спокойно очень,
Вот только взрывы по Москве.
Террор ничто не подкосило,
Террор гуляет от души.
Зато Веселая Россия
Вовсю считает барыши.
Гудят бомбилы и таксеры,
Пошла охота и загул,
Поскольку только мародеры
Несут почетный караул.
* * *
Некрасиво, очень некрасиво
Ты, Москва, относишься к стране.
Ты вовсю жируешь, а Россия
В нищете погрязла и в гавне.
Ты, Москва, для всех страшнее зверя.
И тебе уже грозит добро,
Ведь в Россию можно только верить
И взрывать столичное метро.
Вся страна поет и веселится
И повсюду рыла вместо лиц.
А по телевизору убийцы
Говорят о поиске убийц.
* * *
Вы помните, на «Авиамоторной»
Когда-то эскалатор рухнул вниз.
И пассажиров съели механизмы,
Сжевали беззащитные тела.
Тогда была советская система.
Нам ничего тогда не сообщили.
Но люди, люди знали и боялись,
Хотя еще шагали в коммунизм.
И я вставал, вставал на эскалатор,
Я к девке ехал, ну, не повезло:
Она жила на «Авиамоторной».
И лестница-чудесница везла
Меня наверх, а я стоял, качаясь,
И выходил как будто в полусне.
Ну и меня винтили в вытрезвитель,
Хотя я был ни капельки не пьян.
Теперь не так, теперь нам сообщают
О взрывах, о пожарах, обо всем.
И вроде бы пора уже привыкнуть,
И вроде бы Москва – большой Израиль,
Вот только страшно, страшно, как тогда.
Поскольку ничего не изменилось,
И трезвых в вытрезвитель волокут.
* * *
Когда из Тушина я еду на работу,
То мой маршрут таков: «Кузнецкий мост»,
И дальше на «Лубянку» переход.
Как раз, где выход к зданью КГБ.
Потом пешочком, Малою Лубянкой
На улицу Мархлевского, стоит
Там школа, где училась моя мама.
Напротив церкви. Дальше - во дворы
И я на службе. Comedy какой-то
Теперь там рядом, ну да наплевать.
Хотя теперь и Comedy уж нет.
А может, есть. Москва неуловима.
Так вот, маршрут. По станции «Лубянка»
Обычно с перехода я иду.
Когда был взрыв, ударило в вагоне.
Ударило по тем, кто на перроне.
Но и осколки, граждане, осколки,
Осколки по всей станции летят...
Обычно так. Хотя в тот самый день
Я ехал не из Тушина, так вышло.
К тому же время. Все-таки попозже
Я еду на работу, но «Лубянка»...
Осколки по всей станции летят...
Часть вторая. В Москвабаде все спокойно.
* * *
Время лишь на первый взгляд сурово,
Годы пролетят, как невидимки.
Едут москвичи из Бирюлево
В Кунцево, Алтуфьево и Химки.
И хотя у них другие фишки,
Так же переполнены вагоны.
Просто раньше все читали книжки,
А теперь уткнулись в телефоны.
Годы пролетели, растворились,
Город озирается устало.
Москвичи совсем не изменились,
Только их осталось очень мало...
Возле гипермаркетов и баров
Выглядит Москва какой-то куцей.
Всюду лишь омон аллах акбаров,
Да еще погромы революций.
Никуда от них уже не деться,
И покой не снится в бое вечном.
Если ты в горах оставил сердце,
Здесь ты нам не нужен бессердечным.
И, конечно, все уже известно,
Сказано давно и нет возврата:
Если жить в России интересно,
Значит, жить в Росси страшновато.
* * *
Холодными и длинными ночами,
Когда ничто не в силах отогреть,
Россия недовольна москвичами -
За то, что не дают ей умереть.
За то, что импульсивны и плаксивы,
За то, что вечно задом наперед.
Усталая и старая Россия
Сдается, только милости не ждет.
Пока омон из Тулы и Рязани
Бьет русских потому что - москвичи,
Джигиты с неподкупными глазами
Сидят и точат верные мечи.
Они войдут, бесстрашны и красивы,
Встречая немигающий рассвет,
И молча перережут всю Россию,
Поскольку без Москвы России нет.
Хождение по мукам
Вот и я стал следить за внешностью.
И в метро обязательно снимаю шапку.
Потому что волосы относительно светлые.
Значит, лицо достаточно славянское.
Больше шансов выжить.
И, конечно, перестал бриться.
Потому что небритость вполне седая.
Значит, почти старик.
Не аксакал, но все-таки
Больше шансов выжить.
И еще простудился.
Тоже ведь радость.
Из дома стараюсь не выходить.
Больше шансов выжить.
И пытаюсь попробовать меньше бухать.
Ну, джигиты понятно:
Русские свиньи все время пьют,
Говорят джигиты.
Лучше идти не вовсе уж пьяным.
Больше шансов выжить.
Но и те, которые вроде бы русские.
Что они пишут, стирая «аллах акбар»,
На заборах?
Пишут: «Лесин, хватит бухать. Иди тренируйся».
Какое, милые, «тренируйся»?
Что мне тренировать?
Разве что близорукость.
А вот - «хватит бухать»...
Да.
Больше шансов выжить.
Стансы.
1.
Не надо бы, конечно, приговора,
Но не уйти от истины одной:
Москва-то без России - русский город,
Россия без Москвы - Чечня Чечней.
Москва без москвичей - чудесный город:
Большой такой аул или кишлак.
Куда ни погляди - зиндан и горы.
Большой такой акбаристый ништяк.
И нет нам ни перцовки, ни зубровки,
Каким уж там рублем - сплошная плеть.
Хорошая мечеть из Третьяковки.
Отличная, товарищи, мечеть.
2.
И где те времена, чем запорошены,
Была, ведь помнишь, женщина, была,
Которая сняла хиджаб наброшенный,
Решительно хиджаб с себя сняла.
А мы сидим, играемся со спичками.
Какие-то веселые огни.
Мечети пролетают электричками,
Но мы теперь в пролете, не они.
Уходят времена, придут другие,
А помнится, портвейном был Кавказ.
И что теперь шептать с тоскою «гиви»,
Когда ахмед глядит вовсю на нас?
* * *
Теперь Кавказ - единственная сила.
И не они виновны в том, а вы.
Москва привычно бьется за Россию.
Россия ждет погибели Москвы.
Давай, Россия, от рубля и выше,
Не слышат Лев Давидыч и Ильич.
Виссарионыч тоже не услышит.
Какой ты русский, если не москвич?
А вы, родные братья мусульмане?
Кто звал вас, я вот лично не зову.
И если вы такие россияне.
Зачем же ехать именно в Москву?
А патриоты, правда, - не фашисты.
Фашист не любит родины своей.
Он на чужую точит взгляд нечистый.
Вы видели подобных москвичей?
И вот еще, пока мы тут кричали
О судьбах нашей маленькой земли,
Друг друга обзывая палачами,
Кинотеатр "Балтика" снесли.
Москва для всех
Москва для всех. Для рыжих и усатых,
Для тех, кто посмелей и побойчей,
Для звезданутых, звездно-полосатых,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Для красных и для белых,
Для бело-сине-красных палачей,
Для молодых, настойчивых и смелых,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Для каждого, кто хочет,
Кто хочет шаурмы и калачей,
Кто хочет дела, кто не заморочит,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Талантливых и ярких,
Умеющих работать у печей,
Москва для пылких, бешеных и жарких,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Всеобщая столица,
Она для бедных и для богачей,
Она, как шлюха, каждому годится,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Для радости и счастья,
Для голубых и розовых ночей,
Для божьих искр, свободы, самовластья,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Для белых и для черных,
Для голубей, для кошек, для грачей,
Для солнца, тараканов, для ученых,
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Придите и владейте,
Камней достаточно и вволю кирпичей,
Так сделайте, что должно и убейте.
Москва для всех. Но не для москвичей.
Москва для всех. Веселых и суровых,
Для всех, кто может выйти из огня,
Москва взорвется тысячью сверхновых.
Москва для всех. Москва не для меня.