Говорят: в раю не болят зубы.
А в аду, наоборот, говорят, болят.
А еще там суккубы и инкубы.
Насчет суккубов не знаю, а зубы - да.
Как-то сразу и немедленно заболели.
В глазах темно, иду, сам не знаю куда.
А тут еще после жары - ураганы и метели.
Короче, волю собрал в кулак.
Прихожу к врачу, говорю, рвите, гады.
Все, спрашивает, рвать или как?
Все, говорю, рвите, ничего мне не надо.
Подают анкету: а не мучает ли вас
По ночам скрежет зубовный?
И не болеете ли вы, как видный пидарас
СПИДОМ или другой болезнью греховной?
Я говорю, что зубами скрыплю
Только от гордости за единую Россию,
Потому что я очень единую Россию люблю.
И не болею болезнью я некрасивою.
Да и вообще не пидарас.
И уж тем более не видный.
А она мне по ебалу - хрясь.
И говорит с улыбкой обидной.
Открывайте лица перекошенный рот.
Сейчас уколю анестезию.
А на стене плакаты: «Лесин - урод,
Потому что недостаточно любит единую Росиию».
А анестезия уже вовсю во мне.
Могу лишь качаться, как дуб я.
А она меня - бац! флагом российским по спине.
И прямо древком вырывает зубья.
А потом говорит: оголите верх ягодиц.
А у меня ведь, товарищи, подтяжки.
Я их снял, штаны и упали ниц.
И у нее лицо вытянулось, у бедняжки.
Все равно она ласкает мой старый зад.
Как будто не видела жопы прежде.
И вколола мне три укола подряд
Хотела еще, да я убежал, путаясь в одежде.
Бегу, как какой-то смертный кащей.
Неисповедимы России тропы.
Для чего у стоматолога уколы вообще?
И почему рвут зубы, а колют в жопы?
Иду по городу, почти без штанов.
Почти, потому что все время спадают.
А спадают - потому что наркоз суров.
Я качаюсь и мне дорогу все уступают.
А я говорю: я не пьяный,
Просто вырвали почти все зубы.
А харя распухла, иду обезьяной,
Врезаюсь лбом в водосточные трубы.
А вокруг Москва и московская краса.
Мысль одна настойчиво в голову лезет.
Но я помню ее завет: ровно три часа
Водки не пей, не пей водки, Лесин.
А три часа ведь порой как год.
Вижу на бульваре картину по стихам знакомую.
Прыщавой студентке длинноволосый урод
Наливает водки... Я тоже исхожу весь истомою.
Говорят, что в раю совсем водки не пьют.
А в аду, говорят, пьют только паленую.
Ничего, ничего, скоро три часа пройдут.
И куплю я литровую марку зеленую.
И пойдут плясать хором ад и рай.
И ангелы и архангелы и крылатая лошадь.
Садись со мною, товарищ, и наливай.
Мы ведь очень с тобой, дружище, хорошие.