Сам не знаю совершенно, чем руководствовался, отбирая тексты для второй части. Отчасти – но лишь отчасти – они про алкоголиков или тех, кто пишет про алкоголиков. Отчасти – но тоже лишь отчасти – они про разных отщепенцев, маргиналов, тех кому очень не повезло ни при жизни, ни после. Как обычно, несправедливо не повезло. Скорее же всего, они – просто про тех, кто по тем или иным причинам мне слишком близок и важен. Поэтому здесь есть и Аркадий Северный (не писатель), и маркиз де Сад (не алкоголик). И три главных моих поэта – Николай Олейников, Николай Глазков, Олег Григорьев. Из них только Григорьев, кажется, сильно выпивал. Или вот Щуплов. Чистые же воспоминания, но, думаю, здесь уместны. А если и не уместны, все равно – не могу не поместить. Короче, – и др. А как выбирал – х.з.
КОРОЛЬ ПОДПОЛЬНОЙ ПЕСНИ. Аркадий Северный
Сегодня его уже почти забыли. Да и осталось от него очень мало – ни книжек, ведь он не поэт, ни фильмов или телеспектаклей, ведь он не актер, только магнитофонная лента с записями. С записями песен – раньше их называли блатными, сейчас все больше именуют «русским шансоном». Аркадий Северный безусловно – самый знаменитый и самый лучший исполнитель таких песен, когда-то он был безумно популярен, сейчас даже те, кто слушает, скажем, Ивана Кучина или Катю Огонек почти ничего не знают о его судьбе.
Аркадий Дмитриевич Звездин родился 12 марта 1939 года в городе Иванове. Учился в ленинградской Лесотехнической академии имени Кирова на планово-экономическом факультете, служил в «Союзэкспортлесе». Конечно, любил и умел петь, играл на семиструнной гитаре. Пел все – от джаза до народных песен, пел и «блатные песни». Случайно его заметил ленинградский «теневой бизнесмен» (теперь бы его назвали продюсером) Рудольф Фукс, сделал первые записи. Вышло что-то удивительное. Такого голоса не было ни у кого, так «одесские песни» не исполнял ни один натуральный одессит. Потом у Северного появился и псевдоним – Северный, появились другие «продюсеры», он стал петь уже не только под гитару, но и с оркестром, за несколько лет до смерти побывал и в городе Одессе, о которой так много спел.
Блатная песня не конкурировала тогда с бардовской, а существовала параллельно. С одной стороны – более, так сказать, подпольно, с другой – более открыто, ибо ее пели не только у костра, но и в ресторанах, не только под гитару, но и с оркестром. Исполнителей было много: Северный, так называемые «Братья Жемчужные», Шандриков, Шеваловский, Беляев, впоследствии эмигрировавшие Шульман, Шуфутинский, Токарев.
Кстати, Николай Резанов, руководитель «Братьев Жемчужных» когда-то выступал в составе ансамбля «Добры молодцы» с Юрием Антоновым и под руководством Всеволода Левенштейна, впоследствии знаменитого Севы Новгородцева. Именно с «Братьев Жемчужных», именно с альбома, который так и назвался «Памяти Северного», началась в 1982 году всесоюзная известность Александра Розенбаума. Сейчас жив и относительно успешен и Константин Беляев («Я сегодня очень-очень сексуально озабочен...»), кстати, действительно одессит, действительно сидевший, к тому же и автор многих из исполняемых песен. Он все-таки выпустил компакт-диск, выступает с концертами, заходил в «Нашу гавань» к Успенскому. Жив и Владимир Шандриков, но он живет в Омске, пенсионер, ему не до песен.
Если барды (а с ними и Галич с Высоцким) зовут своим предтечей Александра Вертинского, то Северный и его «коллеги» – Утесова. Вот, по сути, единственное различие между бардовской песней и блатной. Но очень важное. Послушайте на досуге Вертинского и Утесова и поймете, кто вам ближе – Елена Казанцева (и у нее есть несколько если не блатных, то «блатных» песен) или Вика Чинская, Виктор Луферов или Михаил Шелег (автор, кстати, неплохой книги об Аркадии Северном). Да что там барды! Вот Анатолий Лукьянов, герой ГКЧП
пишет:
Над «Матросской тишиной» – синева.
Опадает еле слышно листва.
Где-то Яуза шуршит у оград.
Где-то песнями рыдает Арбат.
Что перед нами? Чистый блятняк! В качестве примера могу привести современного шансонного автора, Андрея Школина:
Над Воронежской тюрьмой – тишина.
Мне на решке улыбнется Луна.
Отпусти меня, начальник, домой.
Я давно не видел мамы родной.
У кого лучше? Трудно сказать, но то, что жанр один и тот же – определенно.
Об Аркадии Северном ходило много легенд. Самая глупая: в фильме «Неуловимые мстители» именно он сыграл роль незабвенного Бубы Касторского. Легенды традиционные и устойчивые, некоторые и сейчас в них верят: Северный – одессит, знавший еще Беню Крика и дававший уроки воровского искусства и игры на гитаре Утесову; старый зек, двадцать девять лет отсидевший и живущий отшельником в Магадане; эмигрант, воевавший с большевиками и прочее. Многие, кстати, считали, что ранние, блатные песни Высоцкого написаны им под влиянием Северного. Нет, скорее наоборот: Высоцкий – как явление Магнитиздата – появился раньше Северного, к тому же Северный пел и некоторые песни Высоцкого. Самая красивая из легенд: песню «Здравствуй, чужая милая» написал именно он, Аркадий Северный. Увы, Северный был чистым исполнителем, хотя многое из того, что он пел действительно как будто им написано. Отчасти так и было – только не он писал, а про него писали, для него писали.
Судьбу же его правомернее всего сравнить с судьбой еще трех человек, ставших символами, знаковыми и определяющими фигурами для второй половины (по крайней мере) ХХ века: Владимира Высоцкого, Венедикта Ерофеева и Алексея Охрименко. Высоцкого знают все, Ерофеева теперь тоже знают почти все, Охрименко и сейчас почти неизвестен. Между тем, именно Охрименко вместе с товарищами (Сергеем Кристи и Владимиром Шрейбергом) написал самые известные народные песни нашего века: «Я был батальонный разведчик», «Жил был великий писатель Лев Николаич Толстой», «Благодаря Шекспиру я потерял квартиру» etc. Именно в такой странной известности (песни знает вся страна, а автор или исполнитель живет никому не ведомый, живет в бедности, живет кое-как) сходство Северного и Охрименко. Что касается Высоцкого и Ерофеева, то у них сходство с Северным касается еще смерти – все умерли от водки. А ведь они не только ровесники (Высоцкий и Ерофеев – 1938 года рождения, Северный – 1939), Веничка Ерофеев (персонаж) и Аркашка Северный (псевдоним) возникли, в сущности, одновременно: в 1970 году Ерофеев написал «Москву – Петушки», в начале 70-х по всей стране начинает звучать Аркадий Северный. Северному меньше всего повезло и с прижизненной известностью и с посмертной славой: при жизни он был знаменит всего последние пять лет, и после его тоже постарались поскорее забыть: уж слишком непривлекателен жанр. Потому 60-летие Высоцкого в 1998 году шумно праздновала вся страна, 60-летие Ерофеева – менее шумно, но тоже отмечали, а 60-летие Северного в 1999-м году никто, кроме оставшихся поклонников, друзей и родственников, похоже, не отмечал. И памятника ему, полагаю, никто, нигде и никогда не поставит. Так что про него, а не про себя пел Высоцкий: «Не поставят мне памятник в сквере...» Между тем, артистом Северный был поистине великим, действительно король подпольной песни, Шаляпин блатной музыки.
Теперь о самом тяжелом, о смерти. Кто виноват, что Высоцкий пил, Северный пил? Все время всем хочется сказать: он пил потому что спаивали друзья, заедала жена, мешала власть большевистская. В России все время хочется найти виновника. Но ответ на вопрос «Кто виноват?» только один: никто. И Ерофеев, и Высоцкий, и Северный, да и Охрименко (он прожил довольно большую жизнь потому, наверное, что фронтовик, но ведь и у него много песен, вроде вот такой: «Твоя, о Господи, воля, / Твоя святая икона, / Погибну от алкоголя, / От синего самогона...») знали что делают. Каждый живет по-своему. Кто-то залпом и не закусывая, не чувствуя даже вкуса, но сразу ощущая эффект. Что ж, его право, его путь, не надо обвинять друзей, жену и правительство. Всех спаивают, всем муторно, от всех жены уходят, но реагирует каждый по-своему. По-своему и умирают. Аркадию Северному совсем «не повезло» в смерти. Приведу фрагмент упомянутой уже книги Михаила Шелега, где автор говорит как раз о последних часах и минутах певца: «Кинулись звонить в «Скорую помощь». Пока она приехала, пока врачи брезгливо осматривали пьяное бесчувственное тело, пока довезли до больницы, время уже было потеряно. Видимо, и в больнице не спешили приступить к операции, глядя на затрапезный вид поступившего пациента – очередного бомжа и пьяницу. В ночь с 11 на 12 апреля 1980 года от кровоизлияния в мозг умер Аркадий Дмитриевич Звездин – король блатной песни. Диагноз: гипертоническая болезнь с атеросклерозом и тяжелая форма дистрофии».
Примечание 2010 года. Писалось к юбилею Северного, значит, в 1999-м, для «НГ». Там и вышло. Теперь уже умерли и Николай Резанов, И Константин Беляев, и Владимир Шандриков. Книжка Михаила Шелега – не единственная. Есть книжка Игоря Ефимова и Дмитрий Петрова «Аркадий Северный, Советский Союз!», есть роман (художественный роман, там и главного героя зовут чуть иначе) Дмитрия Тростникова «Знаменитость». Теперь насчет памятника. Установили. В городе Иванове, на родине, 18 июня 2010 года. Я туда еще не съездил, но фотографию памятника виде. Скорее – понравилось. Хотя, судя по всему, история там вышла какая-то глупая. Скульптурный Северный курит, рядом с ним – бутылка. Так вот, разные гм... деятели и сигарету у него пытались изъять, и бутылку тоже. А как же – пропаганда! В день открытия, кажется, в бутылке появилась роза. Ну, как бы он сидит возле вазы с цветком. Потом роза пропала. Короче, история вполне в духе Аркадия Северного, он бы смеялся, пил и плакал бы. Главное: памятник есть. Город Иваново, сквер возле площади Революции. Ну да, «памятник в сквере», только у Ерофеева площадь Борьбы, у Северного – Революции. Конец примечания.
След. глава называется "А РАЗВЕ ЧТО? Исаак Бабель"