Часть 1. Вселенский киоск
* * *
Ну, и куда тут денешь интеллект?
Остатки удивительных открытий?
Въезжаем на Кутузовский проспект
И видим отвратительное Сити.
Какой теперь, скажите, Страшный суд?
Какие Австро-Венгрия с Аляской?
И Арку Триумфальную снесут,
Заменят замечательной развязкой.
Как хорошо-то в нынешней Москве.
И люди, как и прежде, неплохие.
Вот только их подпортило ТВ
И бывших рек развалины сухие.
* * *
А когда-нибудь. И, видно, очень скоро
Все изменится: политика и власть.
И пойдут по закоулкам прокуроры,
Утоляя свою мстительную страсть.
Засвистят, заголосят привычным хором,
Обвинят во всем и сделают чужим.
Продавался, скажут, что ж ты мародерам?
Не ругал зачем отъявленный режим?
Все пейзажи, скажут, или зубоскальство,
Значит, был тебе правитель падший мил…
Громче всех ругает бывшее начальство
Тот, кто только что за все его хвалил.
* * *
Потихоньку кончается ад.
И в кармане проклятые фиги.
Повернули с Рублевки на МКАД
И до Новой отправились Риги.
Гипермаркеты строятся в ряд,
Окружая остатки столицы.
Вертолеты над пляжем кружат.
Симпатичные, в общем-то птицы.
А повсюду – вселенский киоск.
А когда-то – река и деревня.
Там, направо, гляди, Красногорск,
Значит, где-то, похоже, деревья.
* * *
Когда-нибудь небо закроют
Торговые центры реклам.
И строят, и строят, и строят,
И все превращается в хлам.
Горячих коммерческих точек
Разинуты жадные рты.
Под желтою елкой цветочек,
В пушистой крапиве кусты.
Страна моя стала погостом,
Качается пьяный тростник
Без мыслей уже. Да и ростом
Поменьше он, чем борщевик.
Все лучше в стране год от года.
Бежит за верстою верста.
А вы говорите: природа.
Скажите еще: красота.
* * *
Что тебе кадастры и регистры?
Что тебе поляна и песок?
За рекой Песочной центр Истры
После ресторана «Огонек».
Светофоры здесь почти нелепы.
Но цивилизацию несут
В массы замечательные скрепы:
Ленин, Дом культуры и Нарсуд.
Монастырь. О чем-то на просторе
Чехов с Левитаном говорят.
Гидроузел. Истринское море.
Здравствуй. Я вернулся. Очень рад.
Часть 2. За высокими заборами
* * *
Истринское море. Помидоры.
Дети и собаки, визг и крик.
Пляжный волейбол и разговоры,
Пиво, мотоциклы и шашлык.
Кто-то здесь живет, а мы на дачу.
Парень по мобильнику взахлеб:
«Я на трех работах наишачу
На квартиру, тачку и на гроб».
Дальше я не слушал. Басурмане
Чем-то там нагадили ему.
У меня бутылочка в кармане
И закуска тоже – по уму.
Истринское море. Запах гари.
Хочешь – заседай хоть до утра.
Лето, как и жизнь, еще в разгаре,
Только вот мешают катера.
* * *
За высокими заборами
Лают бешеные псы.
Отдыхают с прокурорами
Урки средней полосы.
С интересными мужчинами
Крутят женщины роман.
Разъезжаются машинами.
Все шоферы – в драбадан.
И внутри гремят стаканами
Иностранного вина.
По ночам над ресторанами
Огорченная Луна.
Старый памятник со звездами
Триколор не скрыл едва.
Изошла Россия тостами.
Не жива и не мертва.
* * *
Казалось бы: тоже глубинка.
Почти и Россия на треть.
В коттеджном поселке калинка.
Есть банк, ресторан и мечеть.
У входа охранник на танке.
Стреляет туда и сюда.
Есть даже свои лесбиянки
Из банды «Герои труда».
Кафе, казино, магазины.
И купол невидимый есть.
Машины, машины, машины.
Повсюду машины – не счесть.
Со всех вертолетов лезгинка
Несется в назначенный час.
Коттеджный поселок калинка.
Куда там Донбассу до вас.
Часть 3. Вдали от Украины и футбола.
* * *
Только чувства, а разум не тронь.
Не в компьютер пишу – на бумаге.
Я привычно гляжу на огонь
И глотаю какую-то влагу.
Ничего здесь не произойдет.
И никто никого нет осудит.
Догорает закат, а восход
Неизвестно когда еще будет.
Я не стал «успокоен душой».
«Как ребенок» при виде цветочка.
Да не «пишется тут хорошо»,
Просто нечего делать – и точка.
* * *
То ли свадьба у них, то ли просто гульба:
Обмывают ученую степень.
Но опять раздается ночная стрельба,
Веселя подмосковные степи.
За забором – душа, за забором – уют.
И почти что святое сиянье.
За победу и подвиг стреляют и пьют
За забором всю ночь россияне.
* * *
Сижу, как Сомали или Ангола,
Вдыхая только ягодный джихад.
Вдали от Украины и футбола,
Запретов на курение и мат.
Вдали от вакханалий и баталий,
Вдали от сердца горестных замет.
Запретов на трусы и на сандалии,
Сепаратизм, которого и нет.
Вдали от надоевшего соседства,
От выбора, когда «ни то, ни се»,
Запрета на отказ от людоедства,
Запрета, запрещающего все.
* * *
Да, я знаю, они не восторг.
И как только дорвутся до власти
Всем покажут, где Владивосток,
А кому зарубежные сласти.
Людоеды с обеих сторон.
Только кто-то блажит в интернете.
Ну а кто-то и вооружен,
И в почете, и в авторитете.
Часть 4. Панург и Пантагрюэль в саду.
* * *
Время, ты течешь неумолимо.
Но остановимо, вот дела.
И уже куда важнее Крыма
Дачные заботы и дела.
Все вокруг проникнуто бездельем.
Черная смородина растет.
Я лежу в кустах Пантагрюэлем,
Отправляя пригоршнями в рот
Ягоду уютную, большую.
Ей бы место где-нибудь в тазу.
Дай тебя я, ветка, расцелую,
Ведь до красной я не доползу.
* * *
А тут еще и желтая малина.
Я думал: только в Тушине она
Встречается. Седая Аргентина
Опять кому попало отдана.
Боливия страдает от разведки.
В Колумбии в парламенте разброд.
А в Подмосковье водятся креветки
И мирно осаждают огород.
* * *
Прыгает лягушка вдоль забора.
За забором с гор в законе тать.
Создал бог не жулика и вора.
И не прокурора, что скрывать.
Создал бог лягушку, а не принца,
Что был заколдован, верь – не верь.
Зря ты все же так, Гаврила Принцип.
Мы опять волнуемся теперь.
Прыгает лягушка, так и надо.
Кто же превратил тебя, садык?
Вишенка из собственного сада
Лучше, чем черешня у барыг.
* * *
Крыжовник лучше с коньяком.
Хотя зеленый можно с водкой.
Иду панурговой походкой,
К чему-то лучшему влеком.
К чему – не знаю, в нем одном
Есть правота родного края.
И я не знаю – надо ль рая,
Когда я здесь, в саду земном.
Лирическое
Озлобился я на что-то. Пошел придираться к Лизе.
А Лиза в белой смородине сидела, красная вся.
Решу по дороге, думал, в каком обвинить капризе.
Придумаю, в общем, повод хвостом крутить, голося.
Дорога была неблизкой. Наверное, метров 10.
К тому же меня качало от мыслей и от обид.
И если продумать четко и все решительно взвесить,
Тогда ее обвиню я, а она меня не обвинит.
И вот подхожу к смородине, а оттуда лязги и визги.
Лизонька прямо с веткой. Не с ветки, а с веткой жрет.
Побрел я тогда забором подальше от доброй Лизки.
Ни к чему не придрался и лег головой в компот.
Часть 5. О тихий Красногорск, или Только сосенки
* * *
Депутаты и министры
Знают все и обо всем.
Мы отправимся из Истры.
Даже если не допьем.
Выходили из машины,
Смачно плюнув на запрет,
Полуголые мужчины.
Ничего святого нет.
Важным тетям или дядям
Надо выступить в суде.
Ну а мы нигде не гадим
И не мусорим нигде.
У тебя сожгли квартиру,
Увели автомобиль.
Бей врагов и слава миру,
А все прочее в утиль.
Ты вчера зарезал брата,
А сегодня бьешь сестру.
Помещается зарплата
Лишь в карманную дыру.
А еще – сломала мама
Самогонный аппарат.
Виноват Барак Абама.
(Сами вставьте) виноват.
То баран, а то корова,
То не вышел утром в путь.
Поворот на Бужарово.
Хоть бы раз туда свернуть.
И в Истру добрались, или Блатнячок
Всюду дикси, дикси, дикси.
Или, может быть, диксИ?
Даже шиксе, даже биксе
Не лови туда такси.
Враз подумаешь о Стиксе
И вспотеет пятерня.
Всюду дикси, дикси, дикси.
Задолбали, пидарня.
* * *
Собрал вершки, забудь про корешки.
Не выпита последняя канистра.
Направо – Аист, впереди – Лужки.
И все еще петляет речка Истра.
Вы слышите: грохочет где-то МКАД.
Не слышу, но зато танцуют елки.
И сосны ошалелые стоят,
Взирая на коттеджные поселки.
* * *
О тихий Красногорск.
С певучим перезвоном
Над Банькою-рекою.
С хоккейным стадионом.
Зачем печалишь мозг?
Мой тихий Красногорск.
С музеем пленных немцев.
Недрогнувшей рукою
Они наводят лоск
Для разных иноземцев
Над Банькою-рекою.
Они ее загубят,
Коттеджи возведут.
Ни воли, ни покою.
Уже деревья рубят.
Над Банькою-рекою
В стоярусный киоск,
В коммерческий редут.
О тихий Красногорск.
Мой тихий Красногорск.
* * *
Вот и снова удушливый МКАД.
Гипермаркетов потные хари.
Вы отдайте квартиру в заклад.
Мы вам кепку в подарок подарим.
Вы возьмите кредит на уют.
Не чета элитарной элите.
Вас, конечно, съедят и убьют.
Но зайдите, зайдите, зайдите.
Разливается радостный яд.
И такое зловонье несется…
Только сосенки молча стоят.
Но участок
Уже продается.
* * *
Все хорошо, моя страна,
Знать, у тебя свои резоны.
И грязный ветер из окна
Несет какие-то шансоны.
Все продается за рубли.
Кто генерал, тому и дамка...
Ну, вот и МКАД пересекли,
А тут уже Волоколамка.
И все, как 40 лет назад.
Гляжу влюблено и сегодня
На старый яблоневый сад
На берегу могучей Сходни.
Хотя к чему мои слова?
И тут беснуется и ладит
Могилу городу братва.
И гадит, гадит, гадит.
Какая ненависть и спесь?
Какой взбесившийся андроид?
Ну, кто, все время что-то здесь
Кому-то строит, строит, строит?