А я, между прочим, у них над Кремлем не летаю и отрывки из своей прозы с воем не читаю».
И. Яркевич
Сто тысяч лет уже подряд
В начале мая
Все вертолеты на парад
Летят, играя.
Гудят они над головой,
Стальные крошки.
Их гул несется над Москвой,
И ждешь бомбежки.
Так было раньше, зуб даю.
Теперь… о, Боже!
Я на балконе мирно пью…
И вижу что же?
Яркевич страшный над Кремлем
Летает грозно.
И с воем, громко, не тайком
Читает прозу.
Блестят могучие крыла,
Как аксельбанты.
Звонят вокруг колокола
И бьют куранты.
Но заглушить звучанье слов
Они не в силах.
И трупы всех большевиков
Трещат в могилах.
Трясется гордый мавзолей,
Веселый Сталин
Кричит писателю: «Налей!
Как мы устали…»
Повсюду свист, повсюду вой,
Буди хоть Пресню.
Веселый Сталин нам пропой
Скорее песню.
Все стены древнего Кремля
Дрожат и плачут.
Дрожит и вертится земля…
Беги на дачу.
Беги, в подземном гараже,
Отдайся мужу.
Река Неглинная уже
Идет наружу.
И стены рушатся вокруг,
Христос спаситель
Бассейн бросает на подруг,
Стоит, как зритель.
Все реки вырвались из труб,
Летают птицы.
Взволнован даже главный труп;
«Подайте пиццы...»
Витают страшные слова,
Все бронебойно.
И лишь одна река Москва
Течет спокойно.