Оно, понятно, неприятно.
Не то, что в рюмочной любимой
Колхозный рынок, что у нас
В прекрасном Тушине чудесном.
Хоть рынок, в общем-то, закрыли,
Один торговый ряд оставив
С огромной вывеской халяль.
Так вот у нас нальют 100 граммов
За сорок рубликов российских,
А вот Дыхание второе
Оно, конечно, рубль - грамм.
Что тоже в принципе форматно.
Сегодня я перед работой
Туда расстроенный зашел.
Не помню, чем я был расстроен,
Наверно, просто огорчился.
Ну, Ходорковский, pussy riot…
Печаль была моя светла.
А вышел, полон оптимизма,
А вышел с радостью душевной,
Поскольку принял 200 граммов,
Хоть собирался 50.
А было так. Любой вам скажет,
Что канапе, к примеру, с сельдью,
А то со шпротами, положим,
Визитной карточкою стало
Втордыха нашего давно.
Кусочек хлеба и селедки
Приятный маленький кусочек
Был адекватною закуской,
Когда вкушаешь 50.
Ну, я и взял, конечно, тоже
Традиционный бутербродик
И 50 я граммов взял.
А там такое… там такое…
Там бутербродище на роту,
На батальон, на полк солдат.
Не канапе мне дали с сельдью,
А бутербродище на роту,
На батальон, на полк солдат.
Пришлось еще попить немного.
Пришлось уквасить 200 граммов
И мирно выйти на трамвай.
В трамвае ехал я отлично.
Мужчина карточку засунул,
А надо было приложить.
Все добродушно посмеялись,
Шофер трамвая возмущался,
Но тоже, знаете, не злясь.
Зато вокруг автомобили
Гудели, сволочи, паскуды,
Кричали: бур-курлы-бырмы.
Тут все мы вышли из трамвая,
Ругались истово и злобно:
А ну-ка здесь вам не гудеть.
Но то история другая,
А вот Дыхание второе
Открылось, был я там сегодня,
И, кстати, в целом – хорошо.