Не гремят ни электрички, ни трамваи.
И не слышен вечный звон колоколов.
То ли в августе живем, а то ли в мае.
То ли Истра где-то рядом, то ли Львов.
Тишина. И даже птицы не мурыжат.
Разве муха погуляет по плечу.
До крыжовника идти, как до Парижа.
Или дальше. Потому что не хочу.
* * *
Как хорошо. Ни телефона,
Ни знанья о числе и дне.
Лишь комары летают сонно,
Уже довольные вполне.
* * *
Жили гады на даче.
Кстати, довольно много:
44 клячи.
22 носорога.
Ели они траву,
Рылом были, как свиньи.
Так и вошли в Москву
Наполеон и Минин.
* * *
Четыре яблони тоскливо
Растут без яблок на ветвях.
Лягушка прыгает лениво.
И я, по-моему, зачах.
Хотя, пожалуй, что красиво
Лягушка прыгает уже.
Ячменный колос. Вот и пиво.
И полегчало на душе.
И за окном, гляди, светает.
Причем, по-моему, давно.
И жизнь, похоже, улетает.
Что, в общем, как-то все равно.
* * *
Кричит святая позолота.
Рим, Византия и Москва.
Не видно даже самолета.
Грохочет шумная листва.
Трава, как пиво после бани,
На стол колоду, господа.
И мы на острове Буяне
Буяним тише, чем вода.
Дарна
Саше К.
У кого растут огурцы,
У кого патиссоны.
Кто выращивает для мацы
Всяческие газоны.
Если помысли нечисты,
То пугают угрозой.
У тебя на даче цветы.
И я сижу под березой.
На лодке по Истринскому морю
Инна Кабыш, Анна Гедымин...
И кудрявый истринский дельфин.
* * *
Деревня Ефимоново. Простороы.
И вид на Бабкино, где, помнишь, Левитан
У Чехова гостил, кидая взоры
На очень соблазнительных крестьян.
Точней, крестьянок. Месяцу июлю
Пора бежать за августом вдогон.
Кидай крыжовник в белую кастрюлю.
И выключи мобильный телефон.